Имя Екатерины Медянцевой сегодня почти забыто, но ее куклы по-прежнему танцуют на Земле.

Кукла соломенная хрупка и нежна. Ребенок в руки возьмет, день - другой поиграет - и все.
Все?
Не так просто. Остается ощущение тепла, живого и чего-то далекого, приходящего из генной памяти, хранящегося еще в земле и на небе. Не случайно сделать куклу можно лишь из соломы, сжатой вручную. Если комбайн прошел или поле химией накормили, не будет уже игрушки. Не получится чуда. Ломается солома, твердеет и молчит. Так рассказывала в свое время легендарная мастерица Екатерина Константиновна Медянцева. Человек, возродивший в шестидесятых годах прошлого века искусство создания соломенной игрушки, восходящее к языческой древности и, как считалось, навсегда уже утраченное.
Ее работы хранятся в музеях Пензы и Москвы, никто не знает, сколько их осело в частных коллекциях в России и за границей. Они выставлялись в Эрмитаже и Лувре. О бабушке из села Михайловка писали центральные журналы и газеты. За ее игрушками ехали со всех концов страны.
А потом случился закат, который всегда приходит, когда не ждешь. Земной путь ее закончился в Пензенском доме ветеранов. К тому времени 95-летняя Медянцева была практически слепа. Как будто злая усмешка судьбы. Ведь когда-то молодой, красивой, полной сил, в мужья себе неожиданно для многих избрала она слепого музыканта. В ее судьбе много таких вот совпадений, чаще всего трагических, как будто время спросило с нее за то, что вернула нам, казалось, навсегда уже принадлежащее только ему.

Дом под соснами
Когда, наконец, решился взяться за тему Медянцевой, в Пензе многие удивлялись: «С чего ты это вдруг? Зачем?»
А вот в Михайловке интерес этот никого не удивил. И первая же встреченная бабушка подробно рассказала дорогу к дому Екатерины Константиновны.
- Прямо пройдете, потом через плотинку, там и увидите. Две сосны рядом растут, не заплутаете. Только нет ведь ее давно.
- Да мы знаем.
- А правда, что ее там у вас в Пензе похоронили в Чемодановке не пойми как?
Я лишь киваю головой и ощущаю мучительное чувство стыда.
- Да неужто сюда привезти нельзя было? Мы бы по-человечьи все сделали.
Михайловка не особо велика. Приходим быстро. Две сосны на поверку оказываются огромными елями. К покосившемуся домику не подойти. Заросло все давно. Лишь на краю участ-ка клонит ветки, усыпанные красными плодами, посаженная когда-то бабушкой яблоня. Это зимой да поздней осенью становилась она поэтом и художником, а летом была садоводом и пчеловодом.
За ее домом только желтеющее бескрайнее поле, с которого уже убрали хлеб. А в самом далеке, где золотое сходится с голубым, угадывается на бугре лес. Хочется сесть в траву, смотреть в эту даль до бесконечности, пока не заслезятся глаза.
Нет, не правда, что человеку все равно где лежать после смерти. Душе его не все равно куда прилетать. Хотя бы изредка. Пусть даже познал он здесь не только счастье.
Чтоб от отчаянья спастись
- Личная судьба ее не сложилась, - вздыхает сотрудник областного музея народного творчества Ольга Дударова. - Отец был репрессирован. Мать не выдержала горя и умерла через год после этого. На руках у Медянцевой остались четверо младших братьев и сестер. Она в одиночку подняла всех. Всем дала образование. Полюбила слепого гармониста-односельчанина, вышла замуж. А потом он ушел к другой. Вернуть его она сумела, но в это время умер их малолетний ребенок. Потом не стало и мужа. Вы знаете, может, отсюда, из этой неустроенности, как протест, прорыв к свету из всего несостоявшегося, как спасение от отчаянья, и вышло все ее творчество? Она же не только кукол делала, и пела, и стихи писала...
Слушаю Ольгу Викторовну и невольно вспоминаю судьбу и мученическую смерть еще одной почти забытой ныне пензенской бабушки - поэтессы Матрены Смирновой из Русского Ишима. А наша сказительница Ульяна Ежкова, завершившая свой век в том же самом Доме ветеранов, что и Медянцева?
Судьбы разные, но схожие одним: непомерно тяжелой платой за вхождение в культуру, соприкосновение с миром тонким, хрупким и своенравным. Много дающим и за многое спрашивающим.

Оборванная нить
С чего на самом деле началась медянцевская кукла, не знает, конечно, никто. Есть версия только сугубо бытовая.
- В середине шестидесятых в Доме народного творчества готовили выставку народных умельцев, - рассказывает Ольга Дударова. - Тогда-то и вспомнили про соломенных кукол, которых когда-то делали в Михайловке. Попросили попробовать такую смастерить Екатерину Константиновну. Она в то время была руководителем михайловского народного хора, который сама и создала. Хор этот гремел на всю страну, даже в Москву на гастроли возили. За этот хор Екатерине Константиновне присвоили звание заслуженного работника культуры.
Сама Медянцева часто вспоминала, как трудно далась ей и какой неуклюжей вышла та первая кукла. А потом пошло... Она оставалась в Михайловке, а куклы ее гуляли по всему миру. Они зажили своей отдельной жизнью, как улетевшие из родного гнезда дети, и в этом нет преувеличения. Это сегодня по недомыслию своему мы воспринимаем куклу исключительно как игрушку. Во времена, когда сказки еще не были сказками, а оставались частью реальной жизни, кукла была существом артефактным. Атрибутом колдовским, шаманским. Существом, через которое люди общались с силами, которые сегодня называем ирреальными. Не случайно же именно кукле доверено сначала беречь нас в колыбели, а потом вести через детство во взрослую жизнь. Последний раз всерьез и абсолютно осознанно попытались вдохнуть в куклу жизнь маги и чародеи Серебряного века под предводительством Мейерхольда. Да только не справились с силами, ими же к жизни вызванными. Трагический финал той истории известен.
Медянцева - история, впрочем, несколько другая. Тут не было интеллигентского искусственного умничанья, да и работала она с материалом живым. Просто плела своих кукол, не задумываясь, что сплетает тропинку, соединяющую настоящее с подлинно глубоким исконным прошлым, восстанавливая распавшуюся некогда связь времен. Не вышло. Хрупкая эта ниточка оборвалась, как и многое другое, в ставшие для России окаянными 90-е годы минувшего века.
До того гости к ней приезжали часто. Журналисты, искусствоведы, власти. Она всех привечала, безотказно делала и дарила кукол. Просила только об одном: найти учеников, чтобы передать секреты мастерства. Не дать умереть возрожденному искусству. Ученики появлялись и исчезали. Осваивали азы, а потом переключались на другое. В 90-е же всем стало уже не до кукол и не до Медянцевой.
От скорбного одиночества, унизительной беспомощности почти ослепшая Екатерина Константиновна попросила избавить себя сама. Машину, чтобы отвезти гордость района в Дом ветеранов, выделила сельская администрация. Понимала ли Медянцева тогда, что это навсегда? Наверняка. И все равно вряд ли могла видеть в последний раз свою Михайловку из окна той машины. И не только из-за плохого зрения. Ведь слезы полезны только для души, а для глаз сродни катаракте.

Танцующая в пустоте...
- В последние годы Екатерина Константиновна научилась делать особенные, танцующие куклы. Она их называла «хороводными», - рассказывает заместитель министра культуры Пензенской области Кирилл Застрожный. - Ставишь такую куклу на столик, выбиваешь по нему ритм, и она начинает танцевать. Обычную соломенную куклу в Михайловке, наверное, и сейчас еще смогут сделать, а вот танцующую, похоже, уже ни-кто. Потеряли мы это.
В те годы мы вообще многое потеряли, и боюсь, потери те считать будем еще долго. К слову сказать, после той неразберихи даже специалисты сегодня не могут назвать всех мест, где осели и по сегодняшний день живут и для кого-то танцуют медянцевские куклы.
К счастью своему, мне доводилось видеть настоящую, танцующую, ощущать, как затягивает это фантастическое кружение, как будто уже не ты, а кукла задает ритм и о чем-то говорит. Вот только мы не понимаем ее языка.
В Михайловке знакомимся с Лилией Ивановной Зубаревой, завучем местной школы, которая открывает нам маленькую комнатку, отведенную под музей Медянцевой.
Роюсь в ящичке, где бережно хранится переписка Екатерины Константиновны. В далекую Михайловку писали не только со всей страны, но и из-за границы.
- К сожалению, сейчас, наверное, уже и не узнать, кто были эти люди, - вздыхает Лилия Ивановна. - Мы как-то записали на кассету, как поют бабушки, кто еще в живых остался из медянцевского хора, нам теперь говорят, что надо это обязательно на диск переписать. А денег-то где взять на это?
Музей содержится на голом энтузиазме. Если не считать мизерных денег, выделяемых местной администрацией.
Уже прощаясь, спрашиваю у Зубаревой, могут ли сейчас в Михайловке сплести настоящую соломенную куклу?
- Даже не знаю. Вряд ли. Мы детишек таким прикладным вещам обычно на уроках труда учим. Только стараемся, чтобы это были вещи, которые в хозяйстве пригодятся. Ну, сами посудите, принесут они домой, предположим, табурет. Все понятно, вещь нужная, не зря в школе сидели. А если куклу... Родители скажут, мол, баловство это. Несерьезно.
Как знать...
«Разгадка непостижимого расположена на границе живое - мертвое, там же находится анимированная кукла», - писала в своей книге «Смеется в каждой кукле чародей» Ирина Уварова, выдающийся исследователь и знаток куклы.
Ничто на этом свете не происходит случайно. И абсолютно не случайно пришла к нам возрожденная Медянцевой кукла. Она не просто танцует. Она говорит. О чем-то, может быть, самом для нас важном.
Вот только мы по-прежнему не понимаем ее языка.

... и поющая в темноте
Екатерина Константиновна Медянцева прожила в доме престарелых около пяти лет. Кукол больше не делала.
- Гости у нее были нечасто. Не заласкана она была вниманием в эти годы, - вспоминает психолог Дома ветеранов Валентина Маслова. - Очень переживала, что так все сложилось: помогала всем, а осталась в итоге одна. Порой надолго уходила в себя. И до самых последних дней пела. В коридоре, в комнате, в холле. Чаще всего песни, которые написала, когда жила еще в Михайловке.
... Она умерла летом 2000 года. Негромкие похороны на Чемодановском кладбище полностью взял на себя Дом ветеранов. Впоследствии за счет того же Дома ветеранов на ее могиле был поставлен скромный памятник.
- Я просто побоялся, что ее совсем забудут, - сказал мне директор Дома ветеранов Анатолий Ломакин.

Игорь Крамской, Комсомольская правда - Пенза